alquran.ru

Словосочетание «та’вил ал-Кур’ан» («сокровенное толкование Корана») встречается в трех айатах:

1) «Он от Себя послал тебе святую Книгу, / Одни айаты в ней несут открытый смысл, / Собой являя как бы матерь Книги, / Другие скрыты в толковании своем, / Но те, (чье сердце по земле) в грехах (блуждает), / Желая смуты, измышляют смысл сокрытый, / Коий недоступен никому, кроме Аллаха» (К, 3:7);

2) «Ведь мы, поистине, доставили им Книгу, / Которую мы изложили / С (Господним) ведением (всякой сути), / Как милосердие и руководство / Для тех, кто в Господа уверил. / Неужто они ждут чего-то, / Помимо исполнения (Его обетований)? / В тот День, когда оно наступит, / То те, кто им пренебрегал дотоле, скажут: / "К нам с истиной посланники Господни приходили"» (К, 7:52-53);

3) «Но нет же! Ложью именуют они то, / Что не объемлет их познание, / И подтверждение чего пока к нам не пришло; / И так же те, что были прежде них, / Считали ложью (откровения Аллаха). / Смотри, каков конец был тех, / Которые нечестие творили» (К, 10:39).

Во всяком случае, слово «та’вил» происходит от корня «аввал» («первый»), знаменуя собой некое «начало» («возвращение к истоку, к началу»); следовательно, под словом «та’вил» подразумевается то, к чему айат возвращается, а под словом «танзил» понимается явное, в отличие от та’вила, значение слов айата.

Значение та’вила с точки зрения экзегетов и ученых-богословов

В определении значения та’вила существуют острые разногласия, но самыми популярными являются две точки зрения:

1) Утверждение авторов прежних времен, которые считали та’вил синонимом тафсира («комментирование»). В этом смысле все айаты Корана обладают та’вилем. Хотя, как сказано в священном Коране, та’вил «не доступен никому, кроме Аллаха» (К, 3:7).

Поэтому некоторые из прежних авторов утверждали, что метафорическими айатами Корана являются и сокращенные буквы в начале соответствующих сур, ибо в Священном Коране, кроме этих начальных букв, нет других айатов, содержание которых не открывалось бы людям. Однако ранее мы уже доказали несостоятельность подобного утверждения[<анонимны1] .

И поскольку священный Коран считает, что сокровенное разъяснение (та’вил) некоторых сур доступно только Аллаху, и в тексте Книги нет айатов, содержание которых было бы неведомо всем, начальные сокращенные буквы некоторых сур нельзя считать метафорическими;

2) Утверждение авторов более позднего периода о том, что та’вилем и смыслом, не совпадающим с очевидным, обладают лишь метафорические айаты, и подобный та’вил доступен только Аллаху. К таким айатам относятся те, в которых, к примеру, говорится о материальном воплощении, о довольстве, гневе, сожалении и других материальных состояниях, приписываемых Аллаху (аналогично — айаты, в которых приписываются какие-либо прегрешения непорочным посланникам Аллаха и пророкам).

Данное богословско-правовое направление нашло столь широкое практическое применение, что ныне термин та’вил в смысле противоположности очевидному содержанию воспринимается как истинное утверждение. И та’вил коранических айатов в ходе острых словесных баталий, то есть опровержение очевидного значения слов и опора на их скрытые смыслы посредством аргументаций, которые именуются та’вилем, превратился в особое идейное направление, несмотря на то, что само это направление не лишено противоречий.

Данное направление, несмотря на значительную популярность, не может считаться правильным, ибо:

а) Рассмотренные нами айаты из суры Ал-А‘раф («Ограды») — «Неужто они ждут чего-то, / Помимо исполнения (Его обетований)?» (К, 7:52)— и из суры «Йунус» — «Ложью именуют они то, / Что не объемлет их познание, / И подтверждение чего пока к нам не пришло» (К, 10:39) — явствуют, что та’вил присущ не только метафорическим, но и всем другим айатам Корана.

б) Согласно утверждениям последователей упомянутого направления, необходимо наличие в Священном Коране таких айатов, реальное содержание которых было бы мнимым и недоступным для людей, и всем другим, кроме Господа, они были бы неведомы. Но слово, которое не в состоянии довести до людей свои цели, нельзя считать совершенным словом, не говоря уже о том, что кораническое Слово претендует на первенство в мире словесности.

в) Согласно данному утверждению, доводы Священного Корана этим не исчерпываются, ибо по аргументации достославного айата — «Что ж им не поразмыслить над Кораном? / Не будь от Бога он, / В нем много бы нашлось противоречий» (К, 4:82), — свидетельством того, что Коран не является человеческим словом, является то, что между его айатами нет никаких противоречий по смыслу и по содержанию, и каждое кажущееся противоречие может быть устранено путем размышления над айатами.

Допустим, что значительное количество так называемых метафорических айатов противоречит кораническим аксиомам, которые име­нуются явными (или ясными), тогда для преодоления этих противоречий мы должны утверждать, что целью является не очевидное (или открытое) значение айатов, но другой смысл, о котором знает лишь Всевышний Господь.

г) Нет принципиальных аргументов в пользу того, что в явных и метафорических айатах Корана под словом та’вил подразумевается смысл, отличный от внешнего содержания. Во всех коранических откровениях, где встречается слово «та’вил», подобное понимание отсутствует. Например, в трех местах сказания о Йусуфе (мир ему!) толкование сна называется словом та’вил и, естественно, толкование сна не является смыслом, противоречащим его внешнему проявлению, но представляет собой отвлеченную объективную истину, которая во сне видится особым образом. Так, Йусуф (Иосиф. — М. М.) преклонение перед ним отца, матери и братьев видел во сне как преклонение перед ним солнца, луны и звезд. Аналогичным образом семилетнюю египетскую засуху он видел как сон о семи упитанных и семи тощих коровах, семи зеленых и семи сжатых колосках. А образные сны товарищей по темнице — виночерпия и хлебодара — растолковал как прощение одному и смерть другому [1].

Сходным образом в сказании о Мусе (Моисей — пер.) [2] ал-Хидр [3] продырявливает лодку, затем убивает юношу, а после чинит разваливающуюся стену. И каждый раз в ответ на его действия следуют протесты Мусы (мир ему!). И каждый раз ал-Хидр в ответ говорит ему об истинной цели своих поступков, которые он совершает по воле Господа, и приводит их трактовку (та’вил). Выясняется, что истинная суть и реальная цель его поступков, которые проявляются в форме соответствующих действий, являясь одновременно духом этих действий, и называются та’вилем.

Кроме того, Всевышний Господь говорит о мере и весе:

«Когда отпускаете вы мерой, наполняйте ее сполна; взвешивайте на весах исправных. Лучше это и благодатнее [4] по последствиям» (К, 17:35) [5].

Известно, что здесь под словосочетанием «та’вил кил ва вазн» (та’вил меры и веса) подразумевается конкретное экономическое положение, которое создается на рынке. В этом смысле та’вил не противоречит внешней стороне меры и веса, но является внешней и духовной истиной, вложенной в естество меры и веса. Этот дух становится сильным или слабым — в зависимости от правильности или неправильности меры и веса.

Еще сказано:

«Повинуйтесь Аллаху, повинуйтесь Посланнику Его и обладателям власти среди вас. Если же [возникнет] спор между вами какой-либо, то обращайтесь с этим к Аллаху и Посланнику Его, если веруете вы во Всевышнего и в день Судный. Так будет лучше [для вас] и благоприятнее [6] по исходу» (К, 4:59*).

Явно, что здесь под та’вилом обращения при споре к Аллаху и Пророку понимается устойчивая сплоченность общества и крепость духовных связей в нем; и это внешняя истина, а не аспект, противоположный буквальному пониманию преодоления распрей и споров.

Случаи использования слова «та’вил» в Священном Коране встречаются шестнадцать раз. И ни в одном из них нельзя охарактеризовать та’вил как «содержание, противоречащее явному».

Значение та’вила в коранической традиции

Из перечисленных нами в предыдущей главе айатов, которые содержат слово «та’вил», выясняется, что данное понятие не означает прямого словесного доказательства смыслового содержания. Как известно, в сновидениях, упомянутых и истолкованных в суре «Йусуф», слово, описывающее сон, ни в коем случае не является аргументом в пользу та’вила этого сна.

Сходным образом в повествованиях о Мусе и ал-Хидре (мир им) словесное изложение не указывает на та’вил, который был сделан ал-Хидром для Мусы. «Когда отпускаете вы мерой, наполняйте ее сполна; взвешивайте на весах исправных» (К, 17:35*) — эти слова не являются прямым указанием на особое экономическое положение, которое служит та’вилом для данного обстоятельства.

Аналогично в айате — «Повинуйтесь Аллаху, повинуйтесь Посланнику Его и обладателям власти среди вас. Если же [возникнет] спор между вами какой-либо, то обращайтесь с этим к Аллаху и Посланнику Его» (К, 4:59*) — нет словесного указания на исламское единство, которое является та’вилом данного айата. То же самое наблюдается и во всех других айатах Корана.

Относительно трактовки (та’вил) снов следует сказать, что это — привнесенная извне истина, которая проявляется для видящего сон человека особым образом. В повествованиях о Мусе и ал-Хидре (мир им), предложенные ал-Хидром трактовки представляют собой истину, на которой основываются и от которой автоматически исходят все упомянутые здесь деяния. А в айате, который указывает на правильность веса и меры, та’вил обосновывает общую целесообразность и особого рода истину, на которой основывается данное указание. То же в айате о необходимости обращения при спорах к Аллаху и его Посланнику.

Поэтому та’вил любого обстоятельства представляет собой истину, от которой берет основу данное обстоятельство. В свою очередь данное обстоятельство является носителем, признаком и способом осуществления данной истины. Носитель та’вила является живым та’вилем, а проявление та’вила осуществляется через его носителя.

Данная мысль встречается и в Священном Коране, ибо эта священная Книга проистекает из полноводного источника духовности и истины, свободного от материальных и телесных ограничений, пребы­вающего выше чувственных эманаций, кои суть продукт нашей материальной жизни, а равно выше слов и выражений, им сопутствующих.

Эти истинные и духовные основы не могут быть ограничены словесными рамками. Из области небесного и сокровенного через слово человеческому сообществу были ниспосланы увещевания, в которых сказано о необходимости достичь счастья, исповедуя истинные убеждения и совершая добрые деяния, а также о том, что необходимо наблюдать и чувствовать эти истины и что существует день Судный, в который предстоит встреча с Аллахом. И на предсказанной встрече данные истины проявятся в полной мере. Эта мысль прослеживается по двум упомянутым нами выше айатам суры «Йунус».

Всевышний Господь также говорит:

«Клянусь Писанием ясным! Воистину, создали мы его Кораном [на языке] арабском, [чтобы] могли вы постичь [его]. Находится он у Нас в главной части Книги (матерь Книги — пер.) [небесной], превознесен он, мудрости исполнен» (К, 43:2-4*).

Соответствие последней части данного айата с та’вилем вполне понятно и особенно в связи с тем, что в нем говорится: «[чтобы] могли вы постичь» (а не «может быть вы постигнете»). Ибо знание та’вила, как свидетельствует упомянутый нами айат, недоступно «никому, кроме Аллаха» [7]. Следовательно, та’вил Корана — это истина или совокупность истин, которые находятся у Аллаха в «матери Книги» и являются особенностью сокровенного мира.

В другом месте Аллах в связи с этим вопросом изрекает:

«Клянусь Я местом заката звезд. Ведь это клятва великая, если только разумеете вы. Воистину, велик Коран этот — [у Бога] в Писании [8] он хранится, пусть прикасаются к нему только очистившиеся. Ниспослан он Господом миров» (К, 56:75-80*).

Таким образом, данные священные айаты признают за Кораном положение Книги Откровенной (Китаб ал-Макнун), которая защищена от всяких подделок, и положение ниспосланного Божественного откровения, которое доступно человеческому пониманию.

Важно, что в данном айате сказано: «только очистившиеся», т. е. истины коранического сокровенного толкования (та’вила) доступны лишь очистившимся людям. Однако данное утверждение не противоречит тезису о том, что та’вил «недоступен никому, кроме Аллаха» (К, 3:7). Ибо результатом сочетания этих двух айатов будут как самостоятельность, так и подчиненность: Всевышний Господь самостоятелен в своем знании этих истин, и никто не в состоянии постигнуть эти истины, разве по Его разрешению и наставлению.

Знание сокровенного, согласно многим айатам, является прерогативой Всевышнего Господа, однако в одном айате указано исключение для избранных Им людей: «Ведающий Он [все] о сокровенном. И никому не откроет Он сокровенного [решения] Своего, за исключением тех посланников, которым доволен Он» (К, 72:26-27).

Действительно, с учетом сказанного только очистившиеся лица могут иметь доступ к кораническим истинам, а с учетом благословенного айата — «Воистину, желает Всевышний охранить вас от скверны, о члены дома [Пророка], и всецело очистить вас» (К, 33:33) — и согласно многочисленным преданиям об Ахл ал-Бейт — членах Семейства Пророка (да благословит Аллах его и его род!) к очистившимся принадлежат сам досточтимый Пророк и члены его дома. И они сведущи в области та’вила (сокровенной трактовки) Корана.

Перевод М. Махшулова

Из книги Мухаммада Хусейна Табат